– Ну и ладно, – расхохотался Иван Васильевич, поднимаясь. – Тогда закончим на сегодня. Или ещё что хочешь спросить?

Я хотел уж было отрицательно покачать головой, но в неё неожиданно пришла мысль. Такая же безумная, как и весь этот разговор.

– А почему вместо захвата и войны, мне попросту не жениться на нашей княгине?

– Потому, что в этом случае ты войдешь в её род. И род Дёминых исчезнет. Ладно, пойду я. А ты думай, Маркус. Думай.

Боярин в последний раз бросил на меня задумчивый взгляд и вышел из палаты. Но неожиданно вернулся.

– Совсем забыл… – произнес он. – После памятного разговора с Государем, я попытался собирать кое-какую информацию про Владык. Мне особо не препятствовали, но лишь по той причине, что той информации кот наплакал. Ничего достоверного и интересного. Кроме одного. Если бог или богиня действительно покровительствуют человеку с кровью Владык, то творя технику он может попросить помощи. И покровитель может откликнуться. А может и нет. Просто знай это, вдруг пригодиться.

Договорив, Иван Васильевич окончательно покинул палату, оставив нас с Егором наедине со своими мыслями.

Правда, насчет мыслей я погорячился. Голова была пуста, как церковный колокол. Хотелось заняться каким-нибудь делом, чтобы отвлечься от всего этого.

– Что делать будем, боярич? – неожиданно спросил Зареченский. – Может пойти пожрать чего поискать? А то у меня от всех этих разговоров заумных зверский аппетит разыгрался.

– Пожрать успеем, – ответил я, осторожно поднимаясь с койки. – А сейчас будем просить у моей покровительницы помощи в излечении. Как-то не радуется меня ещё несколько дней тут валяться. И начнем мы, пожалуй, с тебя.

– А может не надо? – с опаской поинтересовался боец.

– Надо, Федя. Надо!

– Я Егор.

– Не важно, – пробормотал я, кастуя «Среднее исцеление».

На самом деле, проводимости моих каналов сейчас хватало лишь на «Малое». Но я хотел попробовать создать технику и напитывать её маной постепенно. Тут главное сосредоточенность, иначе всё попросту сорвется. Но именно с не боевым заклинанием можно попробовать.

И у меня получалось. Несколько минут я удерживал технику, понемногу качая в неё ману. И в самом конце, когда заклинание уже было заряжено полностью, я специально для Егора произнёс:

– Жива, тебя прошу о помощи! Дай мне сил для лечения сего воина.

И активировал технику, направив её на Зареченского. Несколько секунд ничего не происходило и я уж было подумал, что всё же не удержал заклинание. Но потом…

– А-А-А! – неожиданно закричал Егор и начал лупить себя по груди руками.

– Твою жеж мать! – заорал я, не понимая что происходит.

Глава 18

Кричал Егор секунд тридцать, а затем неожиданно замолчал и затих, уронив руки вдоль тела. Но не успел я облегченно выдохнуть, как тело бойца мелко затряслось, а затем выгнулось в судороге. А я всё так же ничего не понимал. Не должно так быть! «Среднее исцеление» работает совсем по-другому. Оно, как и «Малое» должно быть абсолютно безболезненно. Разве что «Высшее»… Но я-то его не кастовал! Да и не смог бы при всём желании. Для «Высшего исцеления» нужна целая прорва маны.

Не зная как помочь Зареченскому я, наверное с перепугу, вспомнил и скастовал диагностическое плетение. И именно в этот момент в палату открылась дверь и заглянула какая-то девчушка в форменной одежды местной медсестры. Заглянула и замерла. И лишь её глаза с каждым мгновением увеличивались всё больше. Да и не удивительно. Слишком уж не вовремя её сюда принесло. И то, что она увидела, со стороны больше всего похоже то ли на изгнание демона, то ли наоборот – на призыв.

Егора выгибало всё сильнее и сильнее, он даже кричать не мог, лишь зубами скрипел. А я в это время, в костюме мумии, стоял над ним и водил руками. Мдя!

Спустя долгих пять секунд, девчушка что-то перепугано пропищала и закрыла дверь с той стороны. А Зареченский, словно только того и ждал, перестал выгибаться, рухнул на койку и затих, тяжело дыша.

– Боярич, – хрипло произнёс он, не глядя на меня, – ты это…

– Чего? Плохо? Помочь чем?

– Не, не! – уже более уверенно сказал Егор, и отодвинулся от меня подальше. – Я хотел сказать… Точнее – попросить! Ты меня больше не лечи, боярич! Ну его нахрен! Я уж сам как-нибудь. Травками там разными, отварчиками. А не получится и пусть. И так люди живут.

– Что с тобой случилось вообще? – пропустив бред больного мимо ушей, поинтересовался я.

– Это надо у тебя спрашивать, боярич, – пожал плечами Зареченский. – Но ощущение было такое, словно с меня кожу живьём сняли, мясо солью засыпали и в кипяток сунули.

– Странно… – задумчиво пробормотал я. – Судя по диагностике – всё сработало. Но откуда тогда такой эффект? Надо перепроверить, наверное…

– Не надо! – чуть громче, чем следовало, воскликнул боец. – Сработало всё! Точно тебе говорю, боярич – сработало! Не надо перепроверять!

– Да расслабься, Егор, – хмыкнул я, вновь кастуя диагностическое плетение. – Это уж точно не больно.

Но активировать заклинание не успел. Снова открыла дверь в палату и в помещение буквально ворвалась целительница Добромила.

– Что тут у вас происходит?! – с порога начала ругаться она. – Почему мне докладывают, что один пациент пытается другого убить?!

– Всё у нас в порядке! – уверенным тоном заявил я. – Просто Егору внезапно, ни с того ни с сего, стало плохо.

– Плохо? – нахмурилась женщина. Подошла к Зареченскому и «бросила» в него какую-то молниеносно созданную технику. После чего нахмурилась ещё больше и перевела какой-то слишком уж озадаченный взгляд на меня. – Так, больной! Ты почему не в кровати?

– Я-я…

– Ляг, укройся, и не мешай! – приказала целительница и снова вернулась к Егору. Создала парочку ещё каких-то техник. Недоверчиво покачала головой и принялась осторожно разматывать бинты с головы бойца. Начала медленно. Но с каждым витком всё быстрее и быстрее. Когда же бинты на голове Зареченского кончились, Добромила замерла и удивлённо уставилась на лицо больного. Или уже здорового… Не знаю, как он выглядел, когда поступил в больничку, но сейчас вместо ожогов была абсолютно здоровая, розовая, словно у младенца, кожа.

– Что там? – с опаской в голосе, спросил Егор. – Всё плохо?

– Ну и как вы это объясните? – вопросом на вопрос, ответила целительница.

– Ммм… – промычал я, не зная что сказать. – Чудо?

И ничуть не преувеличил. «Средним исцелением» добиться такого эффекта в принципе можно. Если кастовать его на больного два раза в день, в течении недели.

– Маркус, не заставляй меня посылать за клизмой, – угрожающе произнесла Добромила, недобро прищурившись.

И что ей на это ответить? Правду говорить точно не стоит. Но и клизма как-то не радует… Врачи – они такие врачи. Плевать им кто перед ними, боярич, боярин или сам князь.

– Я попросил помощи у Живы, – решив частично открыться, сказал я. – И вот…

– И вот… – повторила за мной целительница и усмехнулась. – Оболтус!

– Почему?

– Потому что сначала делаешь, а затем думаешь! – припечатала Добромила. – Жива – богиня милосердная. Но ничего не делает просто так. И за свою помощь всегда берет плату.

– То есть, то что его тут крючило – это плата?

– Ну а как ты хотел?! – удивлённо приподняла брови женщина. – Ему, между прочим, недели две, как минимум, восстанавливаться пришлось бы. А тут раз и готово.

– Тогда получается, что оно того стоило? – спросил я, всё ещё разглядывая лицо Егора.

– Да что происходит? – не выдержал боец, который до сих пор так и не понял, что здоров.

– Тебя коснулась милость богини, воин, – с доброй улыбкой ответила ему целительница. – Знать бы только – почему?

– Милость? – вздрогнул Егор. – Боюсь представить, какой у неё тогда гнев.